ВОЛЕЙБОЛЬНАЯ ЗАРЯ
- Моя волейбольная карьера стартовала не без приключений, - делился Калачихин. - Я жил в малоаристократическом, что еще мягко сказано, районе Ростова, именуемом Рабочим городком. Поиск лихих приключений на улице был смыслом бытия.
Но однажды я зашел к лучшему другану, тезке Валере, чтобы пригласить в очередной поход. Вдруг от его матери узнаю - тот, оказывается, пошел на какую-то тренировку. Рванул в указанный ею небольшой зальчик, Валерка действительно там.
А как же я? Подхожу к тренеру. Надо заметить, был я шплинт шплинтом, к тому же в свете послевоенных лет недокормленный, худющий. Мой облик тренерского энтузиазма не вызвал. «Принеси справку!» - решил отделаться он. Я рванул к школьному учителю физкультуры, тот меня поднял на смех: какой волейбол, что за бред, стань под планку и рост измерь!
Но я вообще-то с детства человек упертый, что в голову взбрело - непременно добьюсь. Заветная справка оказалась-таки в руках, в секцию со скрипом взяли. Правда, занятия начинались в шесть утра. Вот тут-то я оказался в образцовых учениках - приходил в зал всегда самым первым.
Дальше и пошло - моя 32-я школа стала лучшей в городе, я попал в сборную Ростова, с нею выиграл школьную Спартакиаду России, дальше поступил в финансово-экономический институт, чья команда считалась не последней среди студентов в стране.
Замечу, прием подачи тогда шел не на «манжеты», как потом, а на пальцы. Уж извините, защитники типа меня, принимая удары, заднюю часть тела доводили до синяков и даже кровоподтеков.
Такой вот получилась моя волейбольная заря. Поистине от массовости к мастерству - согласно известному лозунгу, право, не лишенному здравого смысла.
ЭНЕРГИЯ ЗЕНОВИЧА
- Если в дате не ошибаюсь, в 55-м в Ростов каким-то чудом занесло чемпионат Союза по волейболу. Собрались лучшие команды, такие как ЦСКА, ленинградский и рижский «Спартаки», одесский «Буревестник», другие ансамбли один краше другого. Выступали на открытых площадках. Особое впечатление на всех произвел армеец Константин Рева, игрок-легенда, все у сетки и над ней умеющий. Влияние той поистине «академии» на наше поколение переоценить невозможно.
В Ростове мой «Буревестник» задавал тон. В России лучше других выглядели Куйбышев, Свердловск, Челябинск, премьерным же считался «Спартак» из Грозного, единственный в РСФСР, кто представлял республику в высшей лиге чемпионата СССР. Мы выступали на таком фоне ровно, но без взлетов.
Пока не вышел на авансцену удивительный наставник Виталий Зенович. Вообще-то какой там наставник - он за набиравший в Ростове обороты СКА играл в роли пасующего сначала против нас, а затем рядом с нами. Отличал же его от нас пламенный заряд вырваться из тисков будничности на авансцену большого волейбола. Не скрою, над такой казавшейся утопией кое-кто посмеивался. Между тем Виталий Григорьевич, нисколько не смущаясь, неистощимой энергией заряжал и вдохновлял.
В начале 60-х мы впервые стали чемпионами России, вышли в «пульку» первой лиги. И хотя путевку в высший свет тогда завоевать не смогли, Зеновичу верили. Не только на слово. Через сезон в Сочи в отборочном спарринге победили грозненский «Спартак» и… двери в неведомое и такое желанное светлое будущее для нас широко распахнулись. На долгие годы.
ОЛИМПИЙСКАЯ СКАЗКА
- В 1964-м меня включили в состав национальной команды, отправляющейся в Токио на Олимпийские игры. Собственно, в сборной я уже успел обстреляться на чемпионате Европы годом раньше, где мы взяли «бронзу», поэтому особых проблем с адаптацией не имел.
Акклиматизацию проходили в Хабаровске, откуда самолетом, по тому времени самым фешенебельным ТУ-104,отправились на Игры. Селимся в олимпийской деревне.
Обычно их представляют верхом комфорта, тут же - ничего особенного: старые казармы американской оккупационной армии, номера на четверых с удобствами в коридоре. Видел рядом какие-то коттеджи, но они были явно не про нашу честь. Зато вообще Олимпиада - это что-то неповторимое по духу, однако отнюдь не экскурсия в экзотическую страну, а тяжеленное испытание суровыми буднями.
Начальство, по союзному принципу неистребимо повелевать, поставило перед нами задачу взять обязательно «золото», а женской сборной - завоевать «серебро». Так и записали. Хотя столбовой дороги не ожидалось - в фаворитах ходили румыны, обыгравшие нас на чемпионате Европы, сильные чехи, умелые хозяева-японцы.
По регламенту сразу попали на румын. До 5:5 бились, как последний раз в жизни, те цифры держались на табло четверть часа. Сломали соперников при 8:5, тогда они посыпались. Дальше побеждаем по 3:0 Голландию, Южную Корею, Венгрию, но уступаем 1:3 Японии.
Собрал нас хмурый руководитель советской делегации Юрий Машин. Приговор суров: «Волейболисты - наше самое слабое звено!»
Что ж, слабое так слабое, куда деваться.
Выходим на чехов. Удивительная команда с удивительным лидером по фамилии Шенок, парнем, будто сейчас из Бухенвальда, тощим, в чем душа держится. К тому же он накануне повредил голову, когда на него где-то упал динамик, и на площадку вышел в белой перевязке. Зато бил без промаха.
Сражались с чехами часа три с лишним, вырвали-таки победу - 3:1. Дальше по накату - 3:0 с США, Болгарией, Бразилией. И «золото» - наше!
Чехи, взяв верх над японцами, по «раскрутке» в этом трио стали вторыми, наши обидчики японцы, давшие повод товарищу Машину так жестко погонять нас, - третьими.
Ту дружину считаю одной из самых великих в советском волейболе: Юрий Чесноков, Юрий Мондзолевский, Эдуард Сибиряков, Дмитрий Воскобойников, Важа Качарава, Владимир Коваленко, Николай Буробин (все - Москва), Станислав Люгайло, Иван Бугаенков (оба - Рига), Юрий Венгеровский, Юрий Поярков (оба - Харьков), Валерий Калачихин (Ростов). Все асы, все бойцы без страха и сомнения. Вел нас к победе тренер Юрий Клещев.
Год за годом, к несчастью, редеет наша токийская шеренга. Некоторые ушли в вечность, оставив зримые росписи на страницах волейбольной истории.
Исчез и воспитавший нас советский волейбол. Такие клубы, как ЦСКА и СКА, рижский «Радиотехник» и таллинский «Калев», алмаатинский «Буревестник» и бакинский АЗИНХ, харьковский и одесский «Буревестники», киевский «Локомотив» и ворошиловградская «Звезда», все вместе являли бурлящий интернациональный творческий котел, равного чему нет и, скорее всего, уже не будет.
А сам волейбол продолжается. Оставаясь видом спорта, красивее которого не знаю.
